Невелика штука предсказывать будущее; вы лучше попробуйте разгадать настоящее! (Хуго Штейнхаус)
«Сынок»
Китай ввел против КНДР экономические санкции. Их, конечно, нельзя назвать полномасштабными, оборвавшими отношения между двумя странами, но, тем не менее, они оказались весьма болезненными, так как относятся к обслуживанию северокорейских счетов в китайских банках. Однако введённые санкции оказались очень эффективными. Фактически Пхеньян оказался вне мировой финансовой системы, что может обрушить его и так слабую экономику.
В руководстве Северной Кореи тяжело воспринимают «удар в спину» от «братского Китая». Стоит напомнить, что КНР для КНДР играет ту же роль, что и Россия в отношении Беларуси. Однако молодой «сынок» Ким Чен Ын, оказавшись без валюты, быстро смекнул, что изображать из себя мирового лидера не стоит и пора прекратить развлечения с ракетами, которые еще на прошлой неделе корейцы, размахивая флагами и напевая песни о Великом маршале, с энтузиазмом топили одну за другой в Японском море.
Ракеты гробить тут же перестали, в Пекин отправили солидного переговорщика… В общем, «сынок» оказался на решительное дело слабоват. Одно дело капризничать и перед всем миром куражиться, а другое дело, когда могущественный сосед просто и понятно рекомендует «заткнуться» и не мешать очередному этапу дипломатического вальса между Вашингтоном и Пекином.
Стоит напомнить, что «папа» Ким Чен Ир, не говоря уже о «дедушке» Ким Ир Сене, были на порядок осторожнее и знали пределы своих возможностей. Тем более, что Ким Ир Сен находился под опекой не только Китая, но и могущественного в то время Советского Союза.
Но, справедливости ради, надо сказать, что перед Ким Чен Иром не стояли столь остро задачи легитимизации своей власти, как перед его наследником. Развязывая международный кризис, молодой лидер оглядывался на своё престарелое, но исключительно амбициозное генеральское окружение, которое в духе турецких янычаров вполне могло в случае необходимости внести коррективы в северокорейские традиции унаследования власти. Речь идет, конечно, о номенклатурном перевороте – патентованном средстве смены власти на излете очередной авторитарной диктатуры.
Переворот
Возможен ли в Республике Беларусь переворот? Теоретически он возможен, как при любом авторитарном строе, так как само создание авторитарного режима обычно проходит через слом конституционных и правовых норм, действующих в государстве до момента появления на политическом Олимпе очередного властолюбца. Иными словами сам авторитаризм – это, по сути, результат государственного переворота, что открывает двери для череды такого же рода неконституционных смен власти... Всегда найдутся люди, которые посчитают, что если можно Х, то почему тот же путь закрыт для них – многочисленных Y. Так и формируются цепочки «Алиев – Бакиев» и т.д.
В данном случае очень любопытно наблюдать за любым главой авторитарного режима, который в конце своего нахождения у власти, как правило, теряет чувство осторожности. Происходит какой-то внутренний психологический перелом. Если, в начале своего «романа с властью», авторитарный лидер действует, как правило, как «на цыпочках» и тратит огромные ресурсы и силы на сохранение власти в своих руках, более-менее реалистично понимая и представляя свои интеллектуальные и психологические возможности, то к завершению «царствования», он все больше полагается на некую мистику, начинает твердо верить в свою богоизбранность и твердую поддержку со стороны населения.
В качестве примера стоит вспомнить конец псевдо коммунистического и одновременно националистического режима румынского диктатора Н. Чаушеску. Когда 22 декабря 1989 года ему пришлось бежать на вертолете, а затем на автомобиле из восставшего Бухареста, то «Отец Родины» (фантазия у диктаторов, как видим, явно ограничена) и «полноводный Дунай разума» твердил, что «надо ехать на заводы, к рабочим». Можно только представить, что бы с ним сделали, к примеру, румынские шахтеры, стоило бы появиться «Гению Карпат» у ворот какой-нибудь шахты…
Полная уверенность авторитарного лидера в собственной популярности, уважении со стороны народа и мировых элит, тем не менее, как правило, сочетается с расцветом всевластия спецслужб и государственного аппарата, т.е. со страхом народного восстания. Однако здесь совершенно естественным путем возникает сложная проблема для правящей группировки: силовой блок, включая, естественно, спецслужбы, на определенном этапе начинает обслужить исключительно себя, тратя основные силы и ресурсы на защиту своих интересов, отодвигая указания авторитарного лидера на второй план. Это является одной из особенностей авторитарного режима – всевластие спецслужб и силовиков на этапе распада режима стимулирует крах системы.
Есть интересная закономерность – при свержении авторитарного режима, а они практически все были уничтожены еще при жизни их создателей (тоталитарные режимы, как правило, более долговечные, так как опираются на универсальную идеологию – веру и созданный культ), никакие силовики и спецслужбы неограниченных властителей не спасают. Примеры КГБ, Секуритате, Штази весьма красноречиво демонстрируют бессилие этих структур в момент смены режима.
Но еще до смены режима, вместе с естественным ходом распада авторитаризма, у силового блока обязательно появляется искушение заняться продажей его лидера. Голову диктатора готовы обменять на сохранение накопленной собственности, освобождение от ответственности, за право беспрепятственно покинуть страну, вывезти семьи и финансовые ресурсы или, что не редкость, самим стать у власти. Это логика жизни и против этого ни одна диктатура не нашла решения.
Белорусский авторитаризм не представляет из себя, что-то уникальное и не имеющее аналогов в мировой истории и, судя по тому, что А. Лукашенко фактически подчинил весь силовой блок своему сыну Виктору, в среде высшей белорусской власти есть неплохой политолог или у белорусского президента исключительно развит инстинкт самосохранения. Однако, даже постоянные перетасовки в силовом блоке обычно не спасают от угрозы неожиданного и, как правило, исключительно жесткого переворота. Более того, «кадровые революции» в силовом блоке не только не снимают угрозу мятежа, но наоборот, как правило, его стимулируют.
В чем причина? Власти сами готовят и наполняют силовой блок обученными и желательно дерзкими профессионалами, которые должны обеспечить их безопасность. Парадокс в том, что чем более эффективен силовой блок, тем сильнее его интересы будут расходиться с политическим режимом. Умные и толковые силовики, как любые амбициозные мужчины, обязательно будут выстраивать собственную политическую траекторию, которая объективно должна расходиться с интересами правящей группировки.
Можно пойти по иному пути и комплектовать силовой блок исключительно пустоголовыми функционерами, но в этом случае о безопасности режима можно забыть.
Есть еще один путь: правящая «семья» должна делиться с силовиками своими доходами, формируя фактически феодальную систему. Но, в этом случае, власти очень быстро столкнуться с тремя проблемами: получателям «доли» всегда будет «мало» и они будут подозревать власть, что она скрывает от них доходы; разборки неизбежны, так как, допустив силовиков к «пирогу», авторитарный лидер уравняет себя с ними, превратившись в «первого среди равных», что будет стимулировать мысли о ротации; прекратятся какие-либо кадровые перемещения, т.е. силовой блок станет чем-то вроде мамлюков, а политическая система начнет сползать к формату сегуната, окончательно выйдя из-под контроля правящей «семьи».
Выхода нет. В любом случае силовой блок готов защищать правящий режим до известного предела. Опыт показывает, что в момент свержения/ликвидации авторитарного режима именно переход на другую стороны силовиков завершает острую фазу кризиса и глава государства, мгновенно став бывшим, бежит из страны. Если успеет…
Бунт номенклатуры
Номенклатура, как и силовики, представляют главную опору авторитарного режима, но и здесь сейчас сложилась весьма сложная ситуация, когда чиновничья верхушка, частично уже успев стать реальными олигархами, жаждет покоя и стабильности. Все устали от постоянных истерик и кадровой чехарды, угроз «разорю» и «посажу». Надоели открытые склоки с Европой и США и закрытые скандалы с Россией. Надоело идти на доклад к президенту, предварительно подписав завещание, убрав возможные улики и перепрятав деньги…
Но номенклатура никогда не славилась смелостью, зато она известна склонностью к предательству. Безусловно, вероятность мятежа резко увеличивается, если недовольство верхушки силового блока совпадает с «уходом» высшей номенклатуры . Это очень любопытное зрелище, если, конечно, можно его так представить – словно на гладкий кафель падают две крупные капли молока и сока. Капли растекаются по поверхности, словно большие морские звезды, чьи ручейки – щупальца расползаются по всем направлениям, сталкиваясь друг с другом и перемешиваясь. Молоко и сок постепенно сливаются в одно озеро ненависти. Так формируется номенклатурный заговор.
Любопытно то, что в определенный момент такой заговор выходит на поверхность, его перестают скрывать, о нем говорят в СМИ и на кухнях, но власти ничего сделать не могут, так как теряют контроль над номенклатурой и силовиками. В принципе, это уже не заговор и не бунт, а ползучий, как правило бескровный переворот . Он может протекать несколько месяцев.
Одним из примеров такого явления можно считать процесс постепенного отстранения от власти М. Саакашвили. Ведь вряд ли кто сейчас скажет, что президенту Грузии удастся сохранить в своих руках власть, так как он попал в тот самый политический резонанс, о чем мы говорили в предыдущих частях. Но такой вариант возможен только тогда, когда в силу ряда объективных и субъективных обстоятельств на первый план выдвигается новый политический лидер.
Лидер
Общепризнанный лидер, способный взять на себя смелость бросить вызов режиму, вызывает, как правило, самые серьезные споры. По традиции на эту пока виртуальную фигуру навешивают массу обязательств – от проевропейского выбора и мгновенного и полного перехода на белорусский язык до отказа от всех долгов и кредитов. Однако при этом забывается, что роль нового лидера ограничена только свержением старого режима. Не более того… Но вряд ли кто скажет, что это мало.
Откуда, из какой политической группировки, движения, или структуры может появиться такой лидер? Вот этот вопрос как раз не вызывает больших проблем. Лидер появится из номенклатуры (небольшая вероятность) или силовиков (большая вероятность), т.е. он появится из самой авторитарной власти, будет порождением её и даже своеобразным наследником. Главный его лозунг «Стабильность и безопасность» будет принят населением и политическим классом, его поддержит армия и силовые ведомства. Но куда денется оппозиция?
Оппозиция
Политической спецификой белорусского политического поля является его фантастическая раздробленность на изолированные сегменты, чем, естественно пользуется власть, которая получает возможность напрямую или косвенно контролировать ситуацию в каждом сегменте.
Сегмент политической оппозиции дезориентирован сам и попутно дезориентирует политически активное население страны. Находясь под идеологическим влиянием этнического национализма, оппозиция буквально цементирует устои режима, который, в свою очередь не без успеха демонстрирует свою приверженность к суверенитету и государственному национализму. Стоит напомнить, что именно националисты фактически обеспечили победу демагога Лукашенко в 1994 г. Белорусские националисты – одна из основных и объективных опор правящего режима, его последний резерв и рубеж отступления.
Между прочим, стоит напомнить, что одновременно быть националистом и демократом невозможно. Поэтому все сентенции о национал-демократических силах абсурдны, так как, опираясь исключительно на титульную нацию, «национал-демократы» в случае прихода к власти, в лучшем случае приведут Беларусь к государственно-националистической модели Казахстана, где власть исключительно у казахов, не являющихся, между прочим, самой большой национальной общиной, а остальные должны неустанно и лучше публично скандировать, что их предки когда-то пришли на землю казахов и являются только гостями.
Заблудившись между трех берез этнического, бытового и государственного национализма, белорусская оппозиция не в силах взять на себя лидерство в борьбе с режимом, так как объективно является его составной частью. Постоянный обмен лозунгов между режимом и оппозицией является признаком того, что они если не сиамские близнецы, то идеологические попутчики.
В итоге, белорусская оппозиция больше ненавидит Москву, чем Лукашенко. Осень 2010 года, когда А. Лукашенко буквально согнулся под натиском Д. Медведева, а белорусская оппозиция кинулась участвовать в выборах, ликуя, что «выборы проходят в почти демократических условиях», продемонстрировала, что ждать от оппозиции борьбы с режимом бессмысленно. Это только бизнес… Стороны, якобы противостоящие друг другу, жалуются друг на друга своим геополитическим покровителям, требуя ресурсы и призывая внешние силы прийти и/или сохранить власть в руках одних или передать её другим.
Что мешает?
Можно ли утверждать, что условия для номенклатурного переворота созрели. Можно, но надо отметить, что созрели, прежде всего, внутренние условия. Пока внутренние и внешние условия в резонанс не вошли. Более того, они могут в него и не войти, что, однако, не снижает риски для правящего режима.
Поводом для запуска цепной реакции смены режима может оказаться на первый взгляд совершенно несущественное событие в политической жизни республики. Тогда, как уже отмечалось выше, папка с надписью «Беларусь» мигом перекочует из ящика стола прямо под яркий свет настольной лампы во многих президентских апартаментах – начиная с Кремля и заканчивая Овальным кабинетом в Белом Доме.
Но пока белорусская тема живет в мире бесконечных обсуждений, заявлений и петиций к сильным мира сего, а также провокаций и лжи. Как призраки появляются некие большие номенклатурщики и генералы, чтобы тут же рассеяться в авторитарном мраке. Зондируют, а вдруг… Все зыбко, продажно и лживо…
Известный английский историк Эндрю Робертс описывал нечто похожее в период с 1939 по 1944 год. В частности он указывает на то, что заместитель министра иностранных дел Великобритании сэр А. Кадоган, активно работающий с закрытыми источниками информации из фашистской Германии, однажды заявил: «Как обычно, немецкая армия хочет, чтобы мы спасли ее от нацистского режима».
Приводится также пример с известным деятелем нацистского режима Гёрделером, который в 1939 году обещал устранить Гитлера, но взамен требовал не только поддержать его притязания на власть, но и отдать Германии Данциг, колонии и выдать кредит в 500 миллионов фунтов стерлингов.
В те же годы Невиллу Чемберлену в Германии мерещились «гитлеровские якобиты» а лорд Галифакс жаловался: «Немцы хотят, чтобы мы делали за них их же революцию» (прямое цитирование: Роберст Э. Смерч войны, - М: АСТ, 2011, с. 628). Ничего не поменялось: белорусам очень хочется, чтобы кто-то за них делал их революцию.
Тогда что остается? Форс-мажор или, проще говоря, кирпич на голову.
Это тоже вполне вероятный исход, но за ним открывается настоящая политическая бездна. Заглянем в нее…
Продолжение следует
Андрей Суздальцев, Москва, 26 апреля 2013 года, Politoboz.com