Объятая ужасом западная общественность наблюдает за смертоносным шествием Исламского государства (ИГ) в Сирии и Ираке. Но в то время как США пытаются, по крайней мере, сдержать их наступление с помощью ударов с воздуха, растет критика стратегической концепции, которая основывается на бомбардировках. Поскольку из сложившейся ситуации выгоду извлекают, прежде всего, те силы, которые несут основную ответственность за катастрофическое положение на Ближнем Востоке: режим Асада в Дамаске и его важнейшие государства-защитники - Иран и Россия.
В тени интервенции США игнорируемый мировой общественностью сирийский режим продолжает массовые убийства умеренной сирийской оппозиции с помощью Иранской революционной гвардии и ливанской Хизбаллы, которую спонсирует Тегеран. А поддерживаемые Ираном боевики, в свою очередь, терроризируют суннитское население в еще не захваченных Исламским государством частях Ирака.
Тот факт, что Соединенные Штаты не согласовывают выбор целей для ударов с силами Свободной сирийской армии, приводит к тому, что фактически ИГ страдает только частично, и вместе с ним часто также и гражданское население. Возможно, у этого фиаско есть и другие причины, кроме дилетантского планирования в Вашингтоне. Как ни странно, Иран и Россию считают там, как и в других западных столицах, необходимым стабилизирующим фактором.
Запад рассчитывает на Москву
Запад хочет как можно скорее прийти к соглашению в ядерном споре с Тегераном. Но, прежде всего, нельзя злить Россию нападениями США на территорию Сирии. То, что режим Асада остается нетронутым Западом, это цена, которую потребовала Москва, чтобы она не штурмовала операции коалиции против ИГИЛ на сирийской территории.
При этом, именно Москва более четырех лет назад заблокировала все попытки международной общественности, положить конец террору режима Асада. Он долгое время молчаливо принимал тот факт, что джихадисты распространялись на контролируемых сирийской оппозицией территориях. Но они все же взяли на себя задачу, сократить их количество.
То, что Запад рассчитывает на Москву, не привело к сдерживанию ее подопечного в Дамаске, а скорее к распространению террора за границы Сирии. Запад неустанно надеется на возможность возврата к продуктивному глобальному «партнерству в области безопасности» с Владимиром Путиным - и не осознает при этом основного мотива его внешней политики: при любой возможности и практически любой ценой оттеснить Запад.
Военного решения нет?
На Ближнем Востоке не меньше, чем в Европе, продолжают цепляться за иллюзию, что в украинском конфликте для Путина речь идет о чем-то другом, только не о насильственном препятствовании распространению демократии. Украинский электорат наглядно продемонстрировал на парламентских выборах в воскресенье, что неуклонно будет продолжать свой путь к либерально-демократической Европе. Кроме того, так называемые «пророссийские сепаратисты» на захваченных территориях Восточной Украины снова вводят символы, учреждения и методы репрессий советской системы.
В начале ноября они проведут свои собственные фиктивные выборы. Но Запад по-прежнему, похоже, не хочет осознавать серьезность и степень угрозы, исходящей от агрессивной политики Путина по восстановлению Советского Союза. Министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер недавно хвастался перед ООН успехом «дипломатии», тем, что было достигнуто перемирие на востоке Украины, и таким образом, предотвращено прямое военное противостояние между российской и украинской армиями.
«Военного решения нет», часто повторяют немецкие политики, когда речь идет об Украине. На самом деле, Путин давно применил именно это решение в большей части страны, отправив замаскированные российские подразделения на украинский фронт для поддержания произвола в «Донецкой и Луганской народных республиках».
Это было не что иное, как военное вторжение России, без которой «сепаратистам» не удалось бы удержать свои позиции против украинской армии. Соглашение о прекращении огня Кремль использует, чтобы укрепить свои ударные войска и фактически присоединить оккупированные территории к России. Как и аннексированный Крым, он их больше не отдаст.
Западные лидеры, конечно, хотели бы себя убедить, что с трудом принятые санкции ЕС образумят Путина. На самом деле, это подходит его стратегическим расчетам, сначала заключить относительный мир для консолидации российского доминирования на Донбассе, чтобы с этой позиции силы решать, когда и присоединять ли вообще следующие части Восточной Украины.
Он надеется, что остальная часть Украины в условиях постоянной военной и экономической угрозы и дальше будет дестабилизирована - и что уже сейчас вялая поддержка Западной Европы исчезнет, когда появятся признаки «несостоявшегося государства».
Путин хочет раскола ЕС
Его расчет, что после того, как радикальные националистические силы в Киеве получат влияние и, таким образом, подтвердится ложь российской пропаганды о «фашистской» Украине, не оправдался. Но это не помешает Кремлю и его сторонникам на Западе и дальше представлять экспансионистские намерения великого русского национализма как «антифашистскую» борьбу.
В долгосрочной перспективе, Путин хочет раскола и распада ЕС. Но в то время, как он уже угрожал Польше и странам Балтии, что может захватить их столицы в течение нескольких недель, тестировал обороноспособность НАТО, нарушая его воздушное пространство, на Западе все более громким становится призыв к возврату к «нормальным» отношениям с сильной Россией.
На Западе больше всего боятся, что снова может быть «холодная война» с Москвой. Но Путин ее уже давно объявил. При этом его политика обструкции в реальности разжигает все более серьезные конфликты.
Рихард Херцингер, Die Welt, перевод УНИАН