Щас будет склонять к труду... (к-ф «Калина красная»)
В основе Союзного государства России и Беларуси лежит попытка примирить нефтегазовый конфликт между страной-экспортером углеводородов и страной-импортером. Два государства, вступившие 15 лет назад в интеграционный проект, принадлежат к различным экономическим группам стран постсоветского пространства. Россия относится к экспортерам газа и нефти (Россия, Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, Туркменистан), Беларусь - к группе энергодефицитных и частично транзитных государств (Украина, Беларусь, Молдавия, Грузия и т.д.).
Нельзя сказать, что принадлежность к различным энергетическим «цивилизациям» является препятствием для интеграции двух стран. Напротив, наличие технологической «цепочки» на западном направлении энергоэкспорта могло бы способствовать быстрому выходу на третий этап экономической интеграции, на котором, как раз и возможна энергетическая интеграция. В целом, энерготранзит мог бы стимулировать российско-белорусскую экономическую интеграцию, но получилось так, что на самом деле именно энергетическая тематика подорвала проект Союзного Государства.
На начальном этапе стремление российского истэблишмента получить гарантированный транзит, укрепить и нарастить поставки углеводородов на европейские рынки (строительство газопровода «Ямал – Европа») встречали поддержку в белорусском руководстве и экономических кругах Беларуси. В Минске рассчитывали на гарантированную загрузку белорусских НПЗ, расширение российского энергетического транзита по белорусской территории обещало рост поступлений в белорусский бюджет. В середине 90-х годов в правящих кругах двух стран было не принято даже сомневаться в успехе энергетического единения двух стран. Газопровод «Ямал-Европа» построили в рекордные сроки… но вот насосные станции на газопроводе (подрядчиком была белорусская сторона) строили уже с прохладцей, иногда откровенно тянули.
С годами проблемы между партнерами в энергетической сфере росли в геометрической прогрессии. Прежде всего, сказалась разница в экономических курсах. Россия стремительно уходила в рыночную экономику, Беларусь бдительно сохраняла в экономике «достижения» последних лет советской перестройки – в итоге структура белорусской экономики стала напоминать некий мутант горбачевского «хозрасчета» и госкапитализма.
Энергетическая интеграция, подразумевающая, в том числе, приватизацию добывающих и перерабатывающих активов, оказалась невозможной. Наличие государственного контроля над нефтехимическим комплексом республики, а на самом деле, в руках правящей династии, оказалось наиболее приемлемой формой экономической псевдонезависимости для протоэлитных групп Беларуси.
Отсутствие перспектив участия в капитале белорусских НПЗ резко снизило для российских, а через них и транснациональных, корпораций, привлекательность российско-белорусской энергетической интеграции.
До настоящего времени остается актуальным энергетический транзит. Однако экстенсивное развитие белорусской экономики, подпитываемое созданной в рамках интеграционного проекта Союзного Государства российской кредитной и ресурсно-финансовой дотационной системой, не создало за последние 15 лет принципиально новых источников пополнения бюджета. Даже открытие необъятного российского рынка для белорусских товаров не способствовало снижению растущего год от года негативного для РБ сальдо в торговле с Российской Федерацией.
Между тем, зарубежные инвестиции, при всех усилиях белорусской пропаганды, продолжают поступать в экономику Беларуси крайне скупо. Примером является маниакальное желание А. Лукашенко разместить в республике масштабное производство легковых автомобилей, не подкрепленное каким-либо серьезным предложением масштабного рынка. К сожалению, многочисленные и неумолимо периодически возобновляемые «торговые войны» с Россией («молочная», «сахарная», «конфетная», «мясная» и т.д.) не убедили потенциальных инвесторов в стабильном и неограниченном доступе к российскому рынку – реальному потребителю «белорусского автомобиля». Стоит напомнить, что именно инвестиционная презентация республики в статусе некой «тихой гавани» на побережье российского рынка – океана составляет основу стратегии притягивания инвестиций в экономику республики. Между тем, «торговые войны» сигнализируют мировой экономике, что Беларусь не имеет бессрочного пропуска на российский рынок.
Отсутствие масштабных прямых инвестиций из России, чей рынок и энергоносители оказывают определяющее влияние на экономику республики, является дополнительным фактором, делающим инвестиции в Беларусь крайне сомнительными. Уровень российских инвестиций в республике несопоставим даже с объемом капиталовложений в украинские и грузинские активы. Однако в понимании белорусского политического класса из России принято получать не инвестиции, а дотации. По традиции в белорусских СМИ второе десятилетие идет жесткая кампания против российского бизнеса. Однако то, что кажется аксиомой для белорусского политического класса, не воспринимается окружающим миром. Стоит вспомнить о «связке» кредитов МВФ с продолжением кредитования со стороны Российской Федерации (2009 год). На определенном этапе это было проблемой…
Таких «связок» со временем будет все больше, что косвенно свидетельствует о том, что республика не является субъектом мировой экономики и мировой политики и реально не может решать проблемы собственного экономического развития. В этом плане можно понять отсутствие представителей Беларуси на экономическом форуме в Давосе. Им там нечего делать…
Главной причиной «нефтяного января» 2010 года является комплекс проблем большей частью, связанных с функционированием белорусского авторитарного режима. Слабая легитимность режима (третий срок президентства, плавно перетекающий в четвертый и далее), невозможность отказаться от власти закрывают для правящей группировки возможность структурных реформ. Затянувшаяся на два десятка лет эволюция экономики в формате «шаг вперед, два назад», по сути ничего не поменяла в белорусской экономике с середины 90-х гг. За двадцать лет больше ничего более эффективного не придумали и не создали, никаких «сотен производств» (С.Сидорский) по причине отсутствия инвестиций не запустили. Разве что стали производить белорусский автобус, скопировав его с немецкого «Неоплана». Между прочим, в таком же формате сейчас работает белорусская легкая промышленность, копируя модели из немецкого журнала «Бурда».
Страна продолжает жить в аграрно-индустриальном мирке XIX-XX века. В этих условиях абсолютизация энергетического транзита в духе националистического лозунга 1991-1994 гг. «Транзит нас прокормит, а иначе мы его перекроем», была неминуема. Попутно, бюджет основательно «подсел» на белорусскую нефтепереработку.
Год от года энергетическая петля все туже затягивалась не столько на «шее» экономики, сколько на «шее» власти. Стоит напомнить, что в реальности, энергетические издержки в производстве продукции достигают не более 10-12% и для эффективного производства, когда продукция не залеживается на складах, оплата энергетики не представляет проблем. Однако, если с одной стороны от трети до половины предприятий республики убыточны, а власти, учитывая, что экономика практически целиком государственная, развлекаются составлением нормативов складских запасов с точностью до одной сотой, то 10-12% энергетических издержек суммируются каждый год в неподъемные для государственного бюджета суммы в белорусских рублях, которые еще необходимо конвертировать.
Ситуация с нефтепереработкой еще хуже. Естественно, при покупке экспортной российской нефти (имеется в виду со 100% экспортной пошлиной) для загрузки белорусских НПЗ, заводы не обанкротятся, у них будет прибыль на уровне литовского НПЗ. Но на двух белорусских НПЗ, как не выкручивается белорусская государственная статистика, висит почти треть бюджета республики (налоги, выручка от продажи нефтепродуктов на европейских рынках). Заменить эти деньги нечем. Заводы может быть и не обанкротятся, а республика – наверняка.
При существующей системе белорусского госкапитализма, когда государство не в силах отказаться от производств, выполняющих в большей степени социально-политические, чем производственные функции, республика обречена на постоянный конфликт с поставщиком углеводородов, т.е. с Россией.
Возможность решить белорусскую энергетическую проблему в рамках российско-белорусской интеграции упущена. Экономическая интеграция между Москвой и Киевом замерла на втором таможенном этапе, так и незавершенном до настоящего времени. До энергетической интеграции дело не дошло… Нефтяные и газовые кризисы 2002, 2004, 2006, 2007 годов привели к тому, что строительство обходных трубопроводов стало необратимым.
Абсолютная недоговороспособность белорусской элиты, основанная на уверенности в своей геополитической, военно-стратегической, экономической и энергетической исключительности, востребованности и незаменимости как для России, так и Европы, привело к тому, задача лишения Республики Беларусь статуса транзитной державы превратилось для российского руководства в одну из приоритетных. Считается, что даже с Киевом можно прийти к компромиссу, но не с Минском…
В ценах, условиях поставки нефти и газа, транзитных тарифах на энергоносители сфокусировалась вся российско-белорусская политическая проблематика. Каждый декабрь политический класс республики и население буквально замирает вокруг очередного этапа переговоров с российским руководством и ОАО «Газпромом». Ставки на успех переговоров столь высоки, что в последние годы глава белорусского государства старательно демонстрирует невмешательство в процесс переговоров, выставляя на первый план личностей весьма сомнительных, если не анекдотичных.
Завершившиеся на прошлой неделе очередные переговоры по поставкам нефти на белорусские НПЗ и транзита нефти по белорусской трубопроводной системе войдут в историю российско-белорусских отношений, как первые переговоры, где союзный контекст оказался невостребован.
Политическая основа переговоров
Нефтегазовая основа Союзного Государства разрушается на глазах. Приметой тому оказалось практически полное неприятие российской стороной союзнической аргументации, предложенной белорусской делегацией. Невыполнение Минском форматных условий российско-белорусского сотрудничества (вопрос о членстве РБ в «Восточном партнерстве», признание новых закавказских государств, продолжающиеся до настоящего времени уклонение республики от исполнения председательских функций в ОДКБ и т.д., включая постоянную антироссийская деятельность белорусского МИДа на европейской и постсоветской политической арене) фактически нивелировало «проходимость» «союзных» концептов, совсем недавно воспринимающихся по умолчанию и не требующих доказательств.
В частности, в настоящее время, на фоне расширения участия Беларуси «Восточном партнерстве», специфических отношений Минска и Тбилиси, постоянных конференций председателей Советов безопасности Беларуси, Польши и Украины, переговоров с НАТО по афганскому транзиту, несколько странно обсуждать военно-стратегическую роль РБ для безопасности Российской Федерации. С тем же успехом ее можно было бы обсуждать с Украиной и Грузией.
Ремарка. Естественно, в данном случае белорусская сторона, как всегда готова ответить, как ей кажется, «убийственным аргументом»: «Если Россия может себе позволить любой формат отношений с НАТО (ЕС, Запад), то почему суверенная Беларусь не может позволить себе подобного же?». Ну почему же, и Беларусь вполне может, но тогда пусть беспошлинную нефть ей НАТО и поставляет, как и открывает европейские рынки для телевизоров «Горизонт»… Впрочем, кредиты МВФ ей уже обеспечили...
Возвращаясь к теме переговоров, необходимо отметить, что было контрпродуктивно периодически делать попытки шантажа (транзит в Калининград, антироссийский транзитный блок с Украиной и т.д.), что и практиковала белорусская сторона. Такие выпады только укрепляли позицию российской делегации, которая получала очередное «живое» подтверждение о том, что с Минском не может быть взаимного доверия.
Политическое самодурство
Нельзя было не обратить внимание на суету Минска на туркменском и казахстанском направлениях. Срочно организовали визит президента Туркменистана, проявил активность посол Казахстана в Беларуси (интересный персонаж). Белорусская сторона успела себя убедить, что именно отношения Минска с Астаной и Ашхабадом… заставили Москву принять фактические собственные условия (6,3 млн. тонн нефти беспошлинно).
Это не первый случай, когда высшее белорусское руководство само создаст легенду или миф, а затем само в него же свято верит. Наиболее ярким примером подобного самоодурачивания является миф о молочном дефиците на российском рынке. Белорусские высшие должностные лица и СМИ говорят о нехватке молока в России, как о совершенно ясном и не требующем доказательств факте. Беда в том, что россияне об этом дефиците ничего не знают (ну, может быть, цены в сезон поднялись - летом опустятся)… что не мешает А.Лукашенко иногда рассуждать о помощи изнемогающему без белорусского молока «голодающему» «русскому человеку». Сам себе голову морочит.
Примерно такая же схема сработала и в отношении версии о влиянии на российское руководство перспектив получения Беларусью казахстанской нефти и туркменского газа. С учетом того, что транзит углеводородов из региона Центральной Азии возможен только посредством российских трубопроводов и железных дорог (именно так и получает туркменский газ Украина), которые по дороге зачастую перекупаются российскими компаниями, то Минск рассчитывал испугать Россию ее собственным транзитом. С тем же успехом можно было бы использовать в качестве давления на Москву весенний перелет через Беларусь на север стай птиц.
Все эти странности в подборе аргументов говорят о крайне сложном положении с интеллектуальными ресурсами, которыми располагает белорусское руководство, а также о крайне провинциальном, местечковом восприятии роли Минска на политической и экономической карте Восточной Европы. Есть и психологические проблемы: в «огонь» переговоров бросают все подряд – некие договоренности с Украиной, громкие и пустые заявления посла Казахстана, какие-то глухие угрозы «уйти на Запад», «НАТО под Смоленском» и прочий совершенно непродуманный и непросчитанный бред. Все это вызывает жалость и брезгливость.
Тотальная недоговороспособность
Попытки белорусской стороны вырвать только одну, выгодную только ей, часть договоренностей между двумя президентами от 27 ноября и 10 декабря 2009 г. изначально были обречены на провал. Было бы странно рассчитывать, что Москва будет помнить только то, что часть нефти для внутренних потребностей республики будет поступать в Беларусь беспошлинно и при этом забудет собственное требование о начале долгосрочного взаимодействии России и Беларуси в нефтяной и газовой сфере, в атомной энергетике, в обеспечении параллельной работы энергосистем двух стран, что неотвратимо ставило перед Минском вопрос о продаже пакетов акций предприятий белорусской нефтехимии. В ходе нефтяных переговоров белорусская сторона уклонилась от второй части договоренностей. Ответ со стороны Москвы был предсказуемым.
Итог
27 января белорусская сторона приняла российские условия. Республика получит в 2010 году 6,3 млн. тонн российской сырой нефти без пошлины, что фактически означает дотацию в 1,6 млрд. долларов (различные методики расчетов дают диапазон в 100 млн. долларов).
По первоначальным требованиям белорусской стороны, Россия должна была оказать республике нефтяную дотацию на 5,5-6 млрд. долларов. В результате переговоров «недобор» составил около 4 млрд. долларов, что на 0,5 млрд. долларов больше кредита МВФ, которые еще надо выплатить. Дотацию выплачивать не принято…
Повышение транзитного тарифа на прокачку нефти на 11% принесет в казну республики около 30 млн. долларов, однако это не помешало белорусским СМИ утверждать, что рост транзитного тарифа все «компенсировал».
Остальные условия соглашения носят условный характер. В частности, увеличение поставки беспошлинной нефти увязано с ростом белорусской экономики (ВВП) в 2010 г. Естественно, напишут, что «увеличилась». В этом нет сомнений, как и в том, что не докажут. Заполненные склады не являются свидетельством роста экономики. Продукцию еще надо продать. В России хорошо известна белорусская традиция считать ВВП не по «чекам», а по складским накладным.
Беспошлинная поставка давальческой нефти и возвращение этой нефти в Россию в виде нефтепродуктов не сулят белорусской стороне каких-либо дивидендов. Поступившие на территорию России нефтепродукты в случае их дальнейшего экспорта будут немедленно «загружены» экспортной пошлиной, как выработанные на российских НПЗ. Тут лазейки нет.
Между прочим, во время переговоров, как говорят в кулуарах, белорусская сторона или проговорилась или дезинформировала россиян: как оказалось у белорусских НПЗ нет никакого особого технологического преимущества. Глубина переработки не выше 70%. Или белорусская делегация пыталась вытянуть больше беспошлинной нефти для «собственных нужд» или многолетние вложения в модернизацию производства на самом деле были потрачены на технологическое перевооружение только частично. Сказать пока трудно. Рано или поздно данная темная тема «сверхглубокой» переработки нефти на белорусских НПЗ будет раскрыта.
Почему?
Почему белорусская сторона пошла на российские условия? Что ее заставило сойти со своей упрямой позиции «Дайте то и захватите по дороге и это»? Судя по всему, три основных причины подвигли белорусские власти все-таки уступить. Во-первых, НПЗ оказались на грани остановки и, видимо, официальный Минск уже в последний момент уяснил, что то, что для белорусской элиты является золотом высшей пробы, то для российской – в лучшем случае серебряным ломом. Заводы должны были остановиться и российскую сторону это не очень волновало. Видимо, в какой-то момент белорусские власти это поняли. Во-вторых, жесткая позиция россиян не оставила белорусской стороне свободы маневра. В конце концов, не может быть торга, когда другая сторона и так предлагает солидные скидки – 6,3 млн. тонн беспошлинной нефти. Уверенность белорусских властей, что они имеют право на «все» выглядело наивно.
В-третьих, Минск не почувствовал, что Евросоюз, в случае начала полной дестабилизации с Россией, готов прийти к нему на помощь. Это ключевое звено. Как оказалось, «Восточное партнерство» не является пока реальным политическим инструментом, которым может воспользоваться Минск. Перед А.Лукашенко замаячила судьба М.Саакашвили, который тоже до последнего ждал появления в Грузии натовского десанта, но вместо морпехов США приехали на танках ребята из Костромы и быстро разогнали бравое грузинское воинство. Между прочим, в Грузии до августа 2008 года тоже любили военные парады.
За время нефтяного кризиса не было ни одного решительного заявления ни одного видного политического деятеля ЕС в пользу официального Минска. Выражалась «обеспокоенность». Проще говоря, Брюссель «кинул» А. Лукашенко, как говорится, буквально с ходу… За это глава белорусского государства может сказать отдельное спасибо С. Мартынову и его заместителям, а также господам В.Макею, О.Пролесковскому и Н. Петкевич. Особый привет мальтийским рыцарям… белорусский президент знает, что имеет в виду автор этих строк.
Что дальше?
Беларусь официально получает дотации от России. От этого факта Минску уже никуда не деться. Республика живет на дотациях, что говорит о ее мизерном политико-экономическом потенциале. 1,6 млрд. долларов нефтяной дотации и почти 3 млрд. долларов газовой. Итого: 4,6 млрд. долларов дотации на 2010 г. – почти 500 долларов на каждого гражданина республики, включая А.Лукашенко и В.Семашко. На самом деле дотаций больше – Беларусь активно эксплуатирует доступ к российскому рынку, есть возможность покупать российское оружие по внутрироссийским ценам и т.д. Даже квоты на вылов рыбы, которые республика получает ежегодно от России (странная привилегия), также продаются.
Окончательная ликвидация финансово-ресурсной дотационной системы увязана с двумя процессами: ввод в строй в ближайшие два года нефтяного и газового трубопроводов - БТС-2 и Nord Stream и завершение в 2012 г. формирования Единого экономического пространства. Через 500-600 дней республика получит, наконец, возможность полностью и самостоятельно оплачивать свой суверенитет и независимость. Если не сдаст их Евросоюзу…
В краткосрочной перспективе итоги нефтяных переговоров будут иметь тяжелые экономические и политические последствия. Во-первых, ясно, что республиканская экономика не выйдет в текущем году из кризисного состояния. Для этого у нее нет ни ресурсов, ни рынков. Не спасет и полноценное начало работы Таможенного Союза. Навязать Москве новый раунд переговоров по поставкам нефти, на что и надеется белорусское руководство, не удастся. Тема закрыта.
Видимо, закрыта тема об участии российских компаний в приватизации белорусских НПЗ. В новых условиях эти заводы никому не нужны… включая белорусов.
Во-вторых, как не уклонялся А. Лукашенко от непосредственного участия в переговорах, ответственность за провал несет непосредственно глава белорусского государства. Именно он сформировал изначально провальную концепцию российско-белорусской интеграции, провалил энергетическую интеграцию, потратил годы не на новое экономическое позиционирование республики в мировом разделении труда, а на формирование белорусской олигархической прослойки и финансовое обеспечения правящей династии, десятилетиями приватизируя газовую «дельту» и нефтяные сверхдоходы.
Итог нефтяных переговоров в Москве – плохое начало президентской кампании в республике. Белорусскому политическому классу есть о чем подумать…
Андрей Суздальцев, Москва, 31 января 2010 года, Politoboz.com