«Журналистика европейского уровня»
Неприятности подстерегают нас там, где мы меньше всего ожидаем их. Мои начались 2 апреля, с номера 13 газеты «Белорусская газета», где я обнаружила в анонимном материале «Униженные и оскорбленные» интервью со мной. Как журналист с 13-летним стажем я прекрасно осознаю, что от ошибок никто не застрахован, случается и такое, что чужое интервью можно приписать абсолютно постороннему человеку, как это случилось в «БГ» со мной. Газета приписала мне присутствие на суде, о котором я понятия не имела, а также рассуждения о том, здоров или нет бывший министр обороны Александр Чумаков. Из текста следовал вывод, что Александр Чумаков болен и потому был вынужден оставить свой пост. В этом интервью совершенно определенно порочатся честь, достоинство и деловая репутация и бывшего министра обороны Александра Чумакова, и мои достоинство и деловая репутация, и потому я, не желая отвечать за чужие слова, потребовала от редакции срочного опровержения. Считаю, что журналист не может вот так с кондачка «ставить диагнозы», рассуждать в прессе о чьем бы то ни было здоровье. К тому же, журналистская этика не позволяет давать интервью газетам-конкурентам до того, как материал был опубликован в собственной газете, и меня неправильно поняли в моей редакции. Многие мои знакомые были удивлены развязному тону и безапелляционным выводам, которые приписала мне «Белорусская газета». Сначала я обратилась в редакцию по телефону, надеясь, что недоразумение можно быстро устранить. В ответ же услышала от редактора Игоря Высоцкого одни оскорбления. «Вы что, считаете, что у нас в редакции отморозки работают? Я не знаю, кто вы такая, и знать не хочу, не желаю с вами разговаривать, не смейте мне больше звонить», -- заявил Высоцкий и бросил трубку. Такой реакции я, признаться, не ожидала. В соответствии со статьей 36 Закона «О печати и других средствах массовой информации» мной был направлен в редакцию текст опровержения порочащих меня фактов. Его, в соответствии со статьей 37 того же Закона, редакция должна была опубликовать в течение 10 дней со дня поступления в редакцию, то есть не позднее 22 апреля. Текст опровержения был таков: «Редакция «Белорусской газеты сообщает, что опубликованное 2 апреля в материале «Униженные и оскорбленные» интервью журналистки Татьяны Калиновской не принадлежит этой журналистке. Также не соответствующими действительности являются сведения о том, что «журналист Татьяна Калиновская была единственным представителем масс-медиа, допущенным на закрытый процесс», «чтобы понаблюдать за происходящим на процессе, Калиновской пришлось получить статус общественного защитника», «на сегодняшний день более осведомленного человека, чем я, по части этого диагноза нет», -- говорит Калиновская. Редакция сожалеет о случившемся и приносит извинения читателям и журналисту Татьяне Калиновской». В моем распоряжении имеется уведомление о вручении почтового отправления, из которого следует, что редактор «Белорусской газеты» Игорь Высоцкий получил текст опровержения 12 апреля. В нарушение Закона «О печати» 28 апреля в «Белорусской газете» вышла скромная поправка о том, что вместо «Калиновская» следует читать «Кучинская». Никаких объяснений и извинений не последовало, хотя в том же номере редакция публикует два пространных ответа-опровержения на свои не соответствующие действительности статьи – от Министерства обороны и Департамента по гуманитарной деятельности при Президенте. Складывается впечатление, что «Белорусская газета» боится представителей этих госструктур, а в отношении коллеги-журналиста может позволить себе вопиющее неуважение.
Считаю, что редакция «Белорусской газеты» в моем случае многократно нарушила Закон «О печати и других средствах массовой информации». Во-первых, она опубликовала не текст опровержения, который ей был предоставлен, а поправку, в которой не указано, какие сведения не соответствуют действительности. Далее, редакция нарушила сроки опубликования опровержения, опровержение не было опубликовано на том же месте полосы, в том же объеме и тем же шрифтом, что опровергаемые сведения. В «поправке» нет даже даты выхода материала «Униженный и оскорбленный», ибо стыдно, наверное, признаваться, что только месяц спустя разобрались, что перепутали фамилии журналистов. По моему мнению, в силу этого поправка, опубликованная газетой «Белорусская газета», не соответствует первой части статьи 37 и статье 38 Закона «О печати и других средствах массовой информации», не учитывает моих интересов как пострадавшей стороны и интересов читателей. В поправке написано «см. N 13 «БГ». Но, скажите, кто из читателей хранит у себя дома газету месячной давности? Кто пойдет в библиотеку, чтобы уточнить, какие слова теперь надо приписывать Кучинской, а не Калиновской? Читатели, как мне кажется, не выведены из заблуждения, в которое их ввела газета, такой поправкой. А ведь интересы читателей, а не собственные амбиции, должна ставить на первое место любая газета. Мои коллеги и друзья, которые были возмущены поведением редакции «БГ» и ожидали увидеть на ее страницах опровержение, не заметили поправки, поскольку она слишком маленькая и занимает на полосе неудачное место. Я по-прежнему считаю, что моим достоинству и деловой репутации нанесен и продолжает наноситься ущерб.
Я переговорила с Татьяной Кучинской. Она утверждает, что опубликованное интервью не полностью соответствует тому, что она говорила журналисту «Белорусской газеты» Виктору Мартиновичу. Информация, полученная от Татьяны, окончательно поставила меня в тупик. Ведь Виктор Мартинович прекрасно знает меня, мы в составе группы журналистов осенью-зимой 1999 года провели три недели в Германии, обучаясь по программе «Журналистика европейского уровня»! Вот, называется, научился.
Вообще, неужели не надоело сначала публиковать не соответствующие действительности сведения, а потом их дезавуировать? В том же номере от 28 апреля есть такие строки: «К большому сожалению, журналистка невнимательно слушала выступления (или слышала только то, что хотела услышать), в связи с чем ряд вопросов и ответов настолько перепутался, что полностью исказил информацию, которую довели до сведения присутствовавших представители Департамента». Это ответ газете из Департамента по гуманитарной деятельности при Президенте. На той же шестнадцатой странице – ответ от начальника управления воспитательной работы и информации Министерства обороны Республики Беларусь полковника В. А. Сероштана. «Суждения же С. Нешаретского об оснащении армии, экономии средств, источниках финансирования похоже скорее на журналистский фарс, чем на серьезную работу. Если же для уважаемой газеты авторитетно печатать такие, откровенно говоря, авантюрные, низкопробные статьи, то пусть это останется на совести редакции. С другой стороны, Вы должны быть готовы и к ответственности, как юридической, так и нравственной», -- пишет в редакцию «БГ» В. Сероштан. Может, попробовать немного прибавить в профессионализме, вот и не придется лупцевать на страницах собственной газеты собственных сотрудников?
Ошибки могут быть у любого журналиста. Но порядочные издания не стесняются их признавать и извиняться за них. В случае с «Белорусской газетой» этого не произошло. Поэтому я буду отстаивать свое достоинство и деловую репутацию сама.
Татьяна Калиновская,
журналист еженедельника «Белорусский рынок».